В защиту интересов обвиняемого Самыляева Николая Александровича, г.Тольятти, СИЗО № 4,
От защитника – адвоката КА № 39 г.Тольятти, Гордеева Вячеслава Александровича
В ходе ознакомления с материалами уголовного дела в порядке ст. 217 УПК РФ, для защиты стало очевидным, что решающие доказательства по делу являются недопустимыми.
I. Недопустимое доказательство – опознание от 28.06.2013 г.
С учетом материалов уголовного дела, ставших доступными стороне защиты, считаю необходимым вновь указать на следственное действие по опознанию Самыляева Н.А. засекреченным свидетелем Ивановой от 28.06.2013 г. (т.2 л.д.192-196). Данное следственное действие следует признать недопустимым по следующим основаниям:
1. И на момент проведения опознания и в настоящее время, защите доподлинной известно, что в качестве статистов, участвовавших в проведении следственного действия, были использованы действующие сотрудники Управления МВД по г.Тольятти – Чаирян Д.С. и Кудьяров Д.В.. Данные лица категорично и утвердительно ответили на вопрос защитника о своем месте работы, в ходе протоколирования следственного действия, при фиксации установочных данных всех участвующих лиц. Но, в ответ на требование защитника внести данные сведения в протокол следственного действия, след. Сысоева Н.Г. отказалась это делать, сославшись на положения ст. 166 УПК РФ.
Однако, данные сведения важны с точки зрения оценки добытого доказательства. Участие в следственном действии понятых и статистов, в соответствии с УПК РФ, должны являться гарантией законности, допустимости проведенного следственного действия. Вместо этого, участие сотрудников МВД в опознании в качестве статистов позволяет сомневаться в достоверности «добытого» доказательства. При такой ситуации невозможно исключить вероятность того, что опознающее лицо заранее не видело Чаиряна и Кудьярова до проведения следственного действия. Более того, Чаирян и Кудьяров являются лицами, заинтересованными в результатах следственного действия и могли быть намеренно заранее визуально представлены опознающему лицу.
1.1. Данное опознание проводилось в условиях, исключающих возможность наблюдать опознающее лицо. Однако, защитником было заявлено требование присутствовать в помещении, где находилось опознающее лицо. Это было необходимо и в связи с тем, что опознающему могли быть заданы вопросы о том, могло ли это лицо(Иванова) видеть других лиц, участвующих в проводимом следственном действии(статисты), в здании У МВД по г.Тольятти до проведения следственного действия. Данный вопрос может иметь определяющее значение для оценки «добытого доказательства».
2. По требованию следователя, Самыляев был оголен и участвовал в опознании буквально в одних трусах. Подобное обстоятельство противоречит требованиям ст.21 Конституции РФ «Никто не должен подвергаться пыткам, насилию, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или наказанию», ст. 9 УПК РФ, которые запрещают применение в ходе следствия отношения, унижающего честь и достоинство.
Считаю, что подобное отношение к Самыляеву со стороны следователя – является унижающим его честь и достоинство. По данному основанию следственное действие следует признать добытым с нарушениям действующего законодательства – т.е. незаконным и, таким образом, недопустимым. 3. По требованию защитника, до начала опознания, было предложено огласить те приметы и особенности, по которым опознающий намеревается опознавать предъявленных ему лиц, либо предоставить защитнику возможность задать опознающему такие вопросы. Данное требование полностью соответствует положениям ст. 193 ч. 2-3 УПК РФ, предполагающие, что до проведения опознания, опознающий должен быть допрошен о приметах преступника. Однако, в удовлетворении данного требования защитника было следователем отказано. Считаю, что в удовлетворении данного законного требования отказано в связи с тем, что показания опознающего о приметах и особенностях опознаваемого лица настолько несостоятельны, расплывчаты и не конкретны, что делает эти показания неприменимыми для целей проведения следственного действия - опознания.
При ознакомлении с протоколом допроса, предваряющим опознание (Т.2 л.д.189-191), опознающая – свидетель Иванова, - не указывала никакие приметы опознаваемого, по которым впоследствии Самыляев был опознан. Он не описывала какого-либо характерного жеста руки Самыляева, либо какие-то черты его профиля (вида сбоку), по которым она позднее «опознала» Самыляева, как лицо, совершившее убийство.
Дополнительные сомнения в достоверности опознания вызывают показания самой Ивановой, которая в своих показаниях описала стрелявшего как высокого человека «…около 170 см…». Следует понимать, что Самыляев, с его ростом около 160 см., является скорее низкорослым лицом, чем высоким.
Описание стрелявшего как высокого человека многократно повторено в показаниях всех очевидцев убийства: - очевидец Псевдоним Федоров Федор (т.3 л.д. 83-85) – описал преступника, как лицо 172 см ростом. - очевидец н/л Серебрянников А.К. (т.1 л.д. 75-79) – описал преступника, как лицо, ростом 175 см. и выше. - очевидец убийства Мулякова (т.1 л.д. 68-70) – описала преступника, как лицо, ростом около175-177 см. - очевидец Жаворонков (т.2 л.д. 206-209) – описал преступника, как лицо, ростом около 170 см.
Прошу обратить отдельное внимание на показания Ивановой в части описания направления, с которого она приближалась к месту совершенного убийства, а затем убегала оттуда. Она прошла вдоль а/м Садчикова и двигалась к узкому проходу между 2-мя заборами к дому ул.Чайкиной 28. Таким образом, свидетель Иванова должна была оказаться на ограниченном пространстве с преступником во время, непосредственно предшествующее убийству. Более того, Иванова должна была оказаться на линии огня, т.к. двигалась прямо на преступника. Затем Иванова описала, что она убегала с места происшествия – к дому 28 по ул.Чайкиной. Именно туда же двигался и преступник после того, как он закончил стрелять в Садчикова. Т.е. Иванова должна была как-то пройти непосредственно через участок местности, где располагался стрелявший преступник.
Оценивая указанные обстоятельства, следует признать, что подобное развитие событий, в изложении Ивановой, представляется маловероятным. Вместе с тем, следует обратить внимание, что никакого критического отношения к показаниям Ивановой, со стороны органов следствия, не усматривается. Эти показания, очевидно, нуждаются,- как минимум, - в дополнительной проверке.
4. Доказательное значение «добытого доказательства» чрезвычайно сомнительно. Считаю, что результаты проведенного опознания являются недопустимыми. В своих показаниях при опознании опознающее лицо не указало никаких примет, либо особенностей, которые ей указали на Самыляева как на лицо, которое совершило преступление. Более того, заявление опознающего о том, что « …но в тот день он был в маске…», говорит о том, что опознающий не располагает какими-либо воспоминаниями о приметах и особенностях, которые позволили бы опознать преступника. Очевидно, что стрелявший был не только в маске, но и в верхней одежде.
Кроме того, согласно ч.7 ст.193 УПК РФ опознаваемому предлагается объяснить по каким приметам или особенностям он опознал данное лицо, а наводящие вопросы запрещены. При этом из протокола опознания видно, что Ивановой никто не предлагал назвать приметы или особенности, а сама он заявила буквально следующее: «по телосложению, по тому как он выглядит сбоку». Между тем в русском языке приметы и особенности выражаются, как правило, при помощи прилагательных, а не существительных. На фото, сделанном защитником, мы видим, что у всех троих, предъявленных для опознания лиц, имеется телосложение и вид сбоку. Т.е. Иванова указала общее для всех, а не индивидуальные или отличительные признаки и особенности. Таким образом, при опознании не было соблюдено императивное требование закона, что делает результаты опознания недопустимым доказательством на основании ч.3 ст.7 и ст.75 УПК РФ.
5. По мнению защиты, на содержание позиции Ивановой, озвученной ею при опознании, повлияли не только грубейшие нарушения процедуры проведения следственного действия, но и некоторые черты личности самой опознающей.
Как следует из заключения психолого-психитарической экспертизы, свидетель Иванова – это девочка-подросток, 15-16 лет, ученица 9-го класса. Родители злоупотребляли спиртным, она воспитывалась и жила у бабушки и дедушки. Экспертами отражены определенные черты её эмоционально-волевой сферы и личностных особенностей, которые влияют или могут повлиять на функции по восприятию окружающей действительности (визуализации), так и черты, которые оказывают влияние на оценочную функцию и поведение перед окружающими. Отражено такие черты личности, как высокий, но неустойчивый уровень самооценки, на которую влияет мнение окружающих, неустойчивость настроения, эмоциональная неустойчивость, ранимость в отношении критических замечаний, яркость эмоциональных проявлений, тенденции к сокрытию чувства неуверенности, Испытывает потребность в поддержке со сторону окружающих, Демонстрактивные проявления в поведении, и пр. и т.д. (т.9 л.д.290-291)
Указанные обстоятельства, установленные выводами судебной психолого-психиатрической экспертизы, касающиеся личности свидетеля Ивановой, подтвердила в своих показаниях её бабушка – свидетель Петрова (псевдоним) (Т.4 л.д.238-240).
Вышеназванные материалы дела прямо указывают следствию о необходимости критического, сомнительного отношения к показаниям такого очевидца Ивановой. Несмотря на такие выводы экспертизы, а так же показания бабушки свидетеля, - со стороны следствия никакого критического отношения к показаниям Ивановой не проявлено.
6. Коме субъективных показаний очевидцев убийства, следствием добыты иные доказательства, касающиеся физических данных преступника. Баллистической экспертизой № 385 от 02.07.2013 г. по следам выстрела на а/м погибшего Садчикова объективно установлено, что рост стрелявшего около 175 см. (т.8 л.д. 214-216)
6.1. Заключением медицинского освидетельствования Самыляева от 06.02.2014 г. зафиксирован его рост - 166 см. (т.5 л.д. 32-34).
7. Протоколом осмотра доказательств, проведенным нотариусом Сладковым С.Ю. (т.4 л.д. 185-201), объективно установлено, что на интернет-ресурсе «TLT-gorod» 26.06.2013 г. была размещена информация о задержании лица по имени «Самыляев Николай» по подозрении в убийстве Садчикова М.С. В данной интернет-статье была размещена в т.ч. и фотография Самыляева с подписью «Самыляев Николай». Как пояснил в своих показаниях главный редактор указанного СМИ – Давыдов С.Н., - данная информация размещена в свободном доступе.
Таким образом, изображение Самыляева, а так же сведения о выдвинутых в его адрес обвинениях были доступны неограниченному кругу лиц, еще до проведения опознания Самыляева свидетелем Ивановой 28.06.2013 г. (т.2 л.д. 194-196). Оценивая данное обстоятельство критически, следует признать, что свидетель Иванова могла быть осведомлена о том, как выглядит опознаваемое лицо и о сущности обвинений в его адрес.
Вышеназванные сомнения в излишней осведомленности Ивановой о личности Самыляева, никак не устраняются заявлениями, данными этим свидетелем при дополнительном допросе от 12.12.2013 г. (т.4 л.д. 234-236), о том, что она не посещала и не использовала интернет-ресурс СМИ - «TLT-gorod». Напротив, заявления Ивановой, данные в этом допросе, только увеличивают и разнообразят сомнения защиты, т.к. Самыляев Н.А. является давним пользователем социальной Интернет-сети «Одноклассники», где у него имеется свой аккаунт «Самыляев Николай». На страничке Самыляева размещено множество фотографий Самыляева и другой личной информации, в т.ч. имеются сведения о подозрениях в отношении Самыляева, об обвинении в совершенном убийстве. Иванова, в свою очередь, заявила, что в сети Интернет посещает «…только сайт Одноклассники…».
II. Недопустимое доказательство – изъятие образцов крови Самыяева Н.А.
19.06.2013 г., в период с 23.15 по 23.25 ч. в помещении ОП № 23 У МВД РФ по г.Тольятти у Самыляева Н.А. были изъяты образцы крови (Т.1 л.д. 193-194). Данное изъятие было проведено на основе постановления следователя СО по г.Тольятти СУ СК по Самарской области Нестерова М.В. от 19.06.2013 г.(Т.1 л.д.192).
Данное следственное действие является незаконным, а все полученные в ходе него доказательства являются недопустимыми. В обоснование данной позиции считаю необходимым указать следующее:
Во время проведения данного следственного действия Самыляев не был обеспечен надлежащей защитой. Его право на защиту было нарушено. Несмотря на то, что в протоколе оспариваемого следственного действия процессуальный статус Самыляева указан как «свидетель», однако его фактическое процессуальное положение соответствовало статусу «подозреваемый, обвиняемый», т.к. он уже подозревался в совершении убийства Садчикова М.С. Таким образом, исходя из фактического процессуального статуса Самыляева, ему в обязательном порядке должна была предоставлена помощь адвоката, ему должны были разъяснены положения ст. 51 Конституции РФ – запись об этом в протоколе изъятия отсутствует.
Положениями Постановления Конституционного Суда РФ от 3 мая 1995 года № 4-П разъяснены нормы Конституции РФ, применительно к уголовному законодательству, как предоставляющие право любым лицам, вне зависимости от его формального процессуального статуса на защиту от действий(бездействия) и незаконных решений следователя.
Кроме конституционного регулирования данного вопроса о процессуальном статусе Самыляева Н.А, его фактическое положение полностью соответствовало статусу «подозреваемый, обвиняемый». Это следует из материалов уголовного дела:
- Свидетель Шипулин А.П. (т.3 л.д.37-39) – зам.нач.ОП №23 УМВД по г.Тольятти показал, что 19.06.2013 г. в вечернее время в здание ОП №23 был доставлен Самыляев, где с ним 19-20.06.2013 г. проводились оперативные и следственные мероприятия и он проверялся на причастность к убийству Садчикова. Во время проведения этих мероприятий Самыляев находился в наручниках, т.к. были все основания подозревать его в убийстве. Свидетель Шипулин не допустил к Самыляеву пришедшего адвоката. - Аналогичные показания в качестве свидетелей дали другие сотрудники полиции: - Легецкий Д.В. (т.3 л.д. 40-42) - Племенников С.А. (т.3 л.д.45-47), - Шульпин Д.Н.(т.3. л.д. 51-53), который конкретизировал, что 19.06.2013 г. он получил оперативную информацию о том, что Самыляев является лицом, совершившим убийство Садчикова. Шульпин и др.сотрудники ОВД организовали его задержание на Обводном шоссе г.Тольятти и доставление в здание ОП № 23. - Усольцев В.А. (т.3. л.д. 55-58). - Оперативными службами ОВД в период с 07 по 19.06.2013 г. был проведен целый комплекс ОРД в отношении Самыляева. Его сопровождало наружное наблюдение в поездке в г.Смоленск, г.Иваново, г.Санкт-Петербург. (т.4 л.д.143-160) - Схема связей погибшего Садчикова М.С. от 08.06.2013 г., из которой следует, что Самыляева рассматривали в качестве лица, связанного с Садчиковым. Документ датирован 08.06.2013 г. (т.10. л.д.18) - Кроме субъективных доказательств – показаний оперативных сотрудников ОВД – существуют и объективные доказательства того, что с Самыляевым обращались как с подозреваемым лицом, с момента его фактического задержания. Заключением судебно-медицинской экспертизы № 12-04/722 зафиксированы ссадины на коленях Самыляева, которые он получил в момент задержания, когда его повалили на асфальт сотрудники ОВД в ходе силового захвата. (т. л.д. 23).
Фактическое процессуальное положение Самыляева не было секретом и для следователя СУ СК Нестерова М.В., т.к. сам факт вынесения постановления об изъятии образцов крови у «свидетеля» Самыляева говорит о наличии подозрений в его адрес и со стороны следователя, а не только со стороны сотрудников ОВД. Следует обратить внимание на то, что и сам следователь Нестеров М.В. находился в здании ОП № 23, где лично составлял протокол изъятия крови у Самыляева, а так же проводил иные следственные действия, связанные с задержанием Самыляева (изымал вещи у Самыляева, осматривал автомобиль, допрашивал иных лиц и пр.)
Положениями Постановления Конституционного Суда РФ от 27 июня 2000 г. N 11-П разъяснены положения Конституции РФ как предоставляющие право каждого на досудебных стадиях уголовного судопроизводства пользоваться помощью адвоката (защитника) во всех случаях, когда его права и свободы существенно затрагиваются или могут быть существенно затронуты действиями и мерами, связанными с уголовным преследованием.
Таким образом, Конституцией РФ гарантировано Самыляеву право на защиту, т.к. его права и свободы были уже существенно затронуты с самого момента его фактического задержания 19.06.2013 г., применения к нему спец.средств (наручников), доставления в здание ОП № 23, предъявления подозрений в совершении убийства гр.Садчикова М.С. Данному праву Самыляева соответствует обязанность сотрудников ОВД, а так же органов предварительного расследования обеспечить ему защитника. Однако данное право Самыляева не только не было гарантировано, а напротив, явившийся защитник не был допущен к Самыляеву. Сотрудники ОВД и следствия предприняли все меры по недопущению к Самыляеву защитников.
Право на участие защитника в уголовном судопроизводстве, в т.ч. в любом и каждом следственном действии, с участием подзащитного обвиняемого, подозреваемого лица, предусмотрено ст. 46 УПК РФ.
В материалах дела имеются документы, свидетельствующие о том, что 19-20.06.2013 г. для защиты Самыляева, целенаправленно, прибыл адвокат Маркелов А.В. Однако, его не только не допустили к Самыляеву, но и скрыли от него место нахождения Самыляева, не предоставили возможность встречи с подзащитным, в связи с чем, адв.Маркелов был вынужден обратиться в ОДЧ ОП № 23 с заявлением о похищении человека – Самыляева Н.А. (т.1 л.д. 213-216). В возбуждении такого уголовного дела было отказано (Т.3 л.д. 129-132).
Деятельность сотрудников ОВД, связанная с фактическим задержанием так же урегулирована действующим законодательством. Положениями ст. 14 Закона РФ «О полиции» установлено: «…4. Срок задержания исчисляется с момента фактического ограничения свободы передвижения лица… 5. Задержанное лицо вправе пользоваться в соответствии с федеральным законом услугами адвоката (защитника) и переводчика с момента задержания….»
Согласно положений ст.51 Конституции РФ «Никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников, круг которых определяется федеральным законом». Считаю, что положения Конституции РФ предусматривают возможность не предоставлять в распоряжение следствия любые свидетельства, в т.ч. образцы своей крови. Именно изъятые образцы крови Самыляева привели к тому, что он более 1 года находится под стражей. Если бы ему вовремя были разъяснены конституционные основы его фактического процессуального положения, то Самыляеву не пришлось бы противостоять «добытым» следствием доказательствам на совершенно законных основаниях.
Таким образом, следует признать, что изъятие образцов крови у Самыляева Н.А. 19.06.2013 г. было произведено с нарушением его права на защиту. Полученные в результате этого следственного действия образцы крови Самыляева Н.А. следует признать недопустимыми доказательствами.
Кроме того, в ходе данного мероприятия были нарушены жесткие требования эксперта, проводившего ольфакторное исследование – Заключение эксперта № 3160 от 08.06.2013 г. (Т.8 л.д. 36-40). На листе Т.8 л.д. 39-оборот, последний абзац, содержится требование эксперта о подготовке сравнительных образцов крови 3-4 куб. из вены, тщательно высушенные при комнатных условиях на марлевых салфетках, раздельно упакованные в бумагу. Аналогичные требования к сравнительным образцам крови содержались в заключении эксперта №3172 от 09.06.2013 г. (Т.8 л.д. 122).
В нарушение инструкций эксперта, образцы крови в сыром виде были упакованы в конверт, без просушивания 19.06.2013 г. в 23.25 ч. Уже 20.06.2013 г. данные образцы поступили на исследование экспертов, а заключение по данной экспертизе было готово уже 21.06.2013 г. (Т.9 л.д.48) . Таким образом, ни о каком высушивании не может идти речи.
Для представителей защиты очевидно, что вся вышеуказанная критика доказательной и процессуальной состоятельности следственного действия и добытых результатов, со стороны обвинения будет отвергаться по мотивам того, что Самыляев якобы «добровольно» согласился предоставить образцы своей крови. Однако, отсутствие защитника привело к тому, что Самыляеву небыли вовремя доведены положения действующего закона о возможной его защитной позиции по данному следственному действию, о возможных процессуальных последствиях. Самыляева ввели в заблуждение относительно его истинного процессуального положения, в отношении его права на защиту и фактически оградили от встречи с профессиональным защитником. Данные обстоятельства есть ничто иное, как незаконное давление на подозреваемого, в результате чего воля Самыляева на осуществление своих законных прав на защиту была фактически подавлена. При таких обстоятельствах оспариваемое следственное действие никак не может соответствовать требованиям действующего процессуального закона, а результаты следственного действия (образцы крови Самыляева) не могут являться надлежащими доказательствами.
III. Неотносимое доказательство – куртка синяя, обнаруженная при осмотре места происшествия 06.06.2013 г. на территории Детской поликлиники Комсомольского района г.Тольятти.
III-1. В ходе осмотра прилегающей территории, а именно территории детской поликлиники г.Тольятти ул.Чайкиной 34 (т.1 л.д. 31-51) 06.06.2013 г. были обнаружены различные предметы (бутылки, банки, пакеты), а так же 2 куртки: черная зимняя куртка и куртка синяя.
Данное следственно действие само-по-себе подлежит серьезной критике по следующим причинам:
Осматриваемая территория непосредственным образом прилегает к парковочной площадке, где было совершено убийство Садчикова М.С.. Эта территория представляет собой огороженный металлическим забором обширный участок местности с достаточно густой растительностью вокруг здания поликлиники и по всей территории. По показаниям очевидцев убийства, стрелявший приближался к Садчикову предположительно с направления указанной территории и убегал с места преступления так же в сторону этой территории.
Со всей очевидностью следует, что следственные действия на указанной территории должны быть направлены на изучение путей подхода и отхода преступника с места происшествия, его возможных укрытий, точки предварительного наблюдения и в прочих тактических целях следствия.
Однако, в протоколе осмотра данной территории вообще не отражено как и каким образом преступник мог передвигаться между этой огороженной территорией и парковочной площадкой, где было совершено убийство, имеются ли в заборе какие-либо проходы, калитки, дыры и т.п; не обозначены тропинки, дорожки и т.п. внутри территории поликлиники; не описано место обнаружения изымаемых предметов в привязке к путям подхода к этим местам.
Следует обратить отдельное внимание на то, что обнаруженные в ходе осмотра объекты находились в юго-западной части указанной огороженной территории(т.1 л.д.51). Это наиболее удаленная от центральных ворот область этой территории и от направления движения преступника, который убегал в сторону дома 28 по ул.Чайкиной.
Кроме того, восточная оконечность этой территории, непосредственно граничащая с парковочной площадкой на которой произошло убийство, представляет собой довольно крутой склон, высотой до 3-4 метров, на гребне которого установлен металлический сетчатый забор. Общая высота данного препятствия в районе трансформаторной будки, расположенной на месте происшествия, составляет не менее 5 метров.
Считаю, что следствию необходимо решить вопросы, объясняющие как и когда обнаруженные куртки могли попасть на указанную территорию, и вообще, решить вопросы с относимостью данных предметов к делу.
III-2. По мнению защиты, иные добытые по делу доказательства со всей очевидностью указывают на то, что обнаруженные куртки, а в частности, куртка синяя, не имеет к делу никакого отношения. В обоснование такой позиции считаю необходимым указать:
- Заключением комплексной (физико-химической, геномоскопической) экспертизы (Т.8 л.д. 253-254, 255- 259) установлено, что на обнаруженных куртках следов биологического происхождения преступника и следов выстрела не обнаружено. - Осмотром предметов (Т.7 л.д. 151-158) обнаруженная синяя куртка описана как имеющая наслоения грунта, частей и семян растений. - Кроме того, в заключении криминалистической экспертизы № 3160 (т.8 л.д. 37-оборот) обнаруженная синяя куртка 07.06.2013 г. так же описана как имеющая наслоения грунта, частей и семян растений, а так же описана как «Объект влажный».
Следует полагать, что данная синяя куртка вероятнее всего находилась на грунте не менее полугода, т.к. наличие «семян растений» в начале июня-месяца маловероятно. Кроме того, данная куртка была обнаружена буквально через 2-3 часа после совершенного убийства и тот факт, что эта куртка оказалась влажной говорит о том, что она находилась на грунте значительное время.
Данная куртка обнаружена в наиболее удаленной части территории как от центральных ворот, так и от наиболее вероятного пути отхода преступника, который вероятнее всего удалялся с места происшествия в сторону д.28 по ул.Чайкиной, где впоследствии был обнаружен пистолет – орудие убийства (протокол осмотра места происшествия т.1. л.д. 94-102).
Представляется маловероятным, чтобы преступник сразу же после совершенного убийства забежал на зашел на территорию детской поликлиники через центральные ворота, проследовал в наиболее удаленную – юго-западную часть этой территории, а затем вернулся к центральным воротам, расположенным в непосредственной близости от угла 16-ти этажного дома № 28 по ул.Чайкиной, где и выбросил пистолет.
Отдельного упоминания заслуживает полное отсутствие каких-либо следственных действий, направленных на опознание этой детали одежды – синей спортивной куртки. При этом не менее 5 очевидцев убийства описывали именно такую деталь одежды – синюю спортивную куртку, одетую на преступнике в момент убийства.
Таким образом, совокупность собранных по делу доказательств четко указывает на то, что обнаруженная синяя куртка не имеет к делу никакого отношения, не является доказательством по делу, а надлежащие следственные действия, направленные на установление относимости данного предмета одежды к делу, в ходе следствия вообще не проводились.
Между тем, вместо вдумчивого, критического отношения к добытым доказательствам и совокупности обстоятельств дела, следствием продемонстрирован совершенно противоположный подход. Постановлением следователя от 25.05.2014 г. предмет «куртка синяя» приобщен к материалам дела в качестве вещественного доказательства. (т.7 л.д. 159). Данное решение не отвечает требованиям обоснованности. Согласно ст. 7 УПК РФ, необоснованное постановление не может быть законным.
IV. Следственное действие по личному обыску Самыяева от 20.06.2013 г. является незаконным, а изъятые в результате этого следственного действия объекты являются недопустимыми доказательствами.
В ходе изучения материалов дела, представителями защиты изучен протокол личного досмотра от 20.06.2013 г., произведенный с 04.27 до 04.39 ч. В ходе данного следственного действия был изъят билет на рейсовый автобус, датированный 05.06.2013 г., якобы из сумки, принадлежащей обвиняемому Самыляеву Н.А. (т1.л.д.205)
Считаю, что данное следственное действие не соответствует требованиям действующего законодательства, в связи с чем, оно все результаты данного следственного действия являются недопустимыми доказательствами. В обоснование данной позиции следует указать следующее:
1. Право на защиту Самыляева Н.А. было грубо нарушено.
Несмотря на то, что в протоколе оспариваемого следственного действия процессуальный статус Самыляева вообще никак не обозначен, однако его фактическое процессуальное положение соответствовало статусу «подозреваемый, обвиняемый», т.к. он уже подозревался в совершении убийства Садчикова М.С. Таким образом, исходя из фактического процессуального статуса Самыляева, ему в обязательном порядке должна была предоставлена помощь адвоката, ему должны были разъяснены положения ст. 51 Конституции РФ – запись об этом в протоколе изъятия отсутствует.
Положениями Постановления Конституционного Суда РФ от 3 мая 1995 года № 4-П разъяснены нормы Конституции РФ, применительно к уголовному законодательству, как предоставляющие право любым лицам, вне зависимости от его формального процессуального статуса на защиту от действий(бездействия) и незаконных решений следователя.
Кроме конституционного регулирования данного вопроса о процессуальном статусе Самыляева Н.А, его фактическое положение полностью соответствовало статусу «подозреваемый, обвиняемый». Это следует из материалов уголовного дела:
- Свидетель Шипулин А.П. (т.3 л.д.37-39) – зам.нач.ОП №23 УМВД по г.Тольятти, показал, что 19.06.2013 г. в вечернее время в здание ОП №23 был доставлен Самыляев, где с ним 19-20.06.2013 г. проводились оперативные и следственные мероприятия и он проверялся на причастность к убийству Садчикова. Во время проведения этих мероприятий Самыляев находился в наручниках, т.к. были все основания подозревать его в убийстве. Свидетель Шипулин не допустил к Самыляеву пришедшего адвоката. - Аналогичные показания в качестве свидетелей дали другие сотрудники полиции: - Легецкий Д.В. (т.3 л.д. 40-42) - Племенников С.А. (т.3 л.д.45-47), - Шульпин Д.Н.(т.3. л.д. 51-53), который конкретизировал, что 19.06.2013 г. он получил оперативную информацию о том, что Самыляев является лицом, совершившим убийство Садчикова. Шульпин и др.сотрудники ОВД организовали его задержание на Обводном шоссе г.Тольятти и доставление в здание ОП № 23. - Усольцев В.А. (т.3. л.д. 55-58). - Оперативными службами ОВД в период с 07 по 19.06.2013 г. был проведен целый комплекс ОРД в отношении Самыляева. Его сопровождало наружное наблюдение в поездке в г.Смоленск, г.Иваново, г.Санкт-Петербург. (т.4 л.д.143-160) - Схема связей погибшего Садчикова М.С. от 08.06.2013 г., из которой следует, что Самыляева рассматривали в качестве лица, связанного с Садчиковым. Документ датирован 08.06.2013 г. – т.е. за 11 суток до задержания Садчикова. (т.10. л.д.18) - Сам факт проведения оспариваемого следственного действия в ночное время говорит о том, что такой досмотр рассматривался как неотложное следственное действие. - Кроме субъективных доказательств – показаний оперативных сотрудников ОВД – существуют и объективные доказательства того, что с Самыляевым обращались как с подозреваемым лицом, с момента его фактического задержания. Заключением судебно-медицинской экспертизы № 12-04/722 зафиксированы ссадины на коленях Самыляева, которые он получил в момент задержания, когда его повалили на асфальт сотрудники ОВД в ходе силового захвата. (т. л.д. 23). Фактическое процессуальное положение Самыляева не было секретом и для следователя СУ СК Нестерова М.В.
Положениями Постановления Конституционного Суда РФ от 27 июня 2000 г. N 11-П разъяснены положения Конституции РФ как предоставляющие право каждого на досудебных стадиях уголовного судопроизводства пользоваться помощью адвоката (защитника) во всех случаях, когда его права и свободы существенно затрагиваются или могут быть существенно затронуты действиями и мерами, связанными с уголовным преследованием.
Деятельность сотрудников ОВД, связанная с фактическим задержанием так же урегулирована действующим законодательством. Положениями ст. 14 Закона РФ «О полиции» установлено: «…4. Срок задержания исчисляется с момента фактического ограничения свободы передвижения лица… 5. Задержанное лицо вправе пользоваться в соответствии с федеральным законом услугами адвоката (защитника) и переводчика с момента задержания….»
Таким образом, Конституцией РФ, УПК РФ и пр. гарантировано Самыляеву право на защиту, т.к. его права и свободы были уже существенно затронуты с самого момента его фактического задержания 19.06.2013 г., применения к нему спец.средств (наручников), доставления в здание ОП № 23, предъявления подозрений в совершении убийства гр.Садчикова М.С. Данному праву Самыляева соответствует обязанность сотрудников ОВД, а так же органов предварительного расследования обеспечить ему защитника. Однако данное право Самыляева не только не было гарантировано, а напротив, явившийся защитник не был допущен к Самыляеву. Сотрудники ОВД и следствия предприняли все меры по недопущению к Самыляеву защитников.
Право на участие защитника в уголовном судопроизводстве, в т.ч. в любом и каждом следственном действии, с участием подзащитного обвиняемого, подозреваемого лица, предусмотрено ст. 46 УПК РФ.
2. Неприкосновенность вещей Самыляева Н.А. до проведения оспариваемого следственного действия – не обеспечена. Неприкосновенность вещественных доказательств после изъятия не обеспечена.
Как пояснил Самыляева, 19.06.2013 г. около 21.00 ч. он был задержан сотрудниками ОВД в результате силового захвата на перекрестке Обводного и Санчелеевского шоссе. Автомобиль под управлением Самыляева был остановлен сотрудниками ДПС, у Самыляева потребовали предъявить багажник а/м для осмотра. Как только Самыляев вышел из а/м, он был задержан. На руки Самыляева были надеты наручники, на голову и на лицо – трикотажная шапка. Самыляева погрузили в т/с на коленях, на полу и в таком состоянии его доставили в ОП № 23. До 20.06.2013 г. включительно в отношении Самыляева проводились оперативные мероприятия и следственные действия, он всё время находился в наручниках. Самыляеву неизвестно, где находилась его сумка до проведения оспариваемого досмотра, перед проведением досмотра Самыляев увидел сумку на столе в кабинете ОУР. Кто её доставил с места задержания и как она попала из автомобиля в кабинет сотрудников ОУР – Самыляеву не известно. (т.2 л.д. 6-12)
Данные показания частично подтверждают сотрудники ОВД, участвовавшие в задержании, доставлении в ОП № 23. Это показания вышеуказанных лиц Шипулина, Племянникова, Легецкого, Шульпина, Усольцева.
В тексте протокола оспариваемого досмотра не указано, откуда взялся предмет – чёрная сумка, который фактически был осмотрен. Данное обстоятельство лишний раз подтверждает позицию Самыляева о том, что эта сумка не находилась при нём до начала досмотра. Кроме того, в протоколе личного досмотра нет отметки о том, что сумка и её содержимое после проведения следственного действия были упакованы таким образом, что гарантировало неприкосновенность данных осмотренных объектов(т.1 л.д. 205).
Согласно протокола осмотра сумки от 16.07.2013 г. данная сумка поступила на данное следственное действие без надлежащей упаковки. Осматриваемые предметы и документы находились в карманах сумки, что не гарантировало их неприкосновенность. В данном протоколе отсутствует какая-либо отметка о том, откуда к следователю попала эта сумка со всем его содержимым. (т.7 л.д. 140-141).
3. Изъятие билета было произведено в ходе следственного действия, не предусмотренного УПК РФ.
Действующим уголовно-процессуальным законодательством не предусмотрено такое следственное действие, как «Личный досмотр». Очевидно, что данное мероприятие было проведено именно в пределах настоящего уголовного дела. Об этом говорят все сотрудники ОВД, участвовавшие в задержании, доставлении и проведении «досмотра». Именно об этом указано и в тексте самого досмотра «…с соблюдением статей УПК РФ». При этом, сотрудники ОВД не сомневались в процессуальном статусе Самыляева, т.к. всё указанное время в его отношении применялись спец.средства – наручники.
Следует полагать, что при проведении «Личного досмотра» должностные лица ОВД намеревались провести следственное действие - «Личный обыск».
Однако, положениями ст. 182, 184 УПК РФ, для данного конкретного случая, предполагается вынесение постановления следователя для производства такого следственного действия. Таким образом, проведение личного обыска без постановления следователя – является незаконным.
Вместе с тем, в тексте протокола «Личного досмотра» имеется упоминание о процессуальном основании этого мероприятия – «В соответствии со ст. 13 Закона РФ «О полиции». п.16 указанной статьи Закона предусмотрено, что полиция имеет право «осуществлять в порядке, установленном законодательством об административных правонарушениях, личный досмотр граждан, досмотр находящихся при них вещей…». п.8 указанной статьи Закона предусмотрено, что полиция имеет право «применять меры обеспечения производства по делам об административных правонарушениях…»
Между тем, Самыляев был задержан, как уже указывалось выше, по подозрению в уголовном преступлении. С места задержания он был доставлен в здание ОП № 23, где находился уже не менее 7 часов до проведения личного досмотра. Таким образом, применение положений административного законодательства в данной ситуации было безосновательно. Очевидно и то, что лица, осуществившие фактическое задержание Самыляева в 21.00 ч. 19.06.2013 г. уже проводили личный досмотр Самыляева прямо на месте задержания, как-минимум в целях личной безопасности, перед доставлением задержанного в ОП № 23.
4. Следственное действие «Личный досмотр» проведено в неустановленное законом время. Из текста протокола оспариваемого следственного действия следует, что «Личный досмотр» произведен в период с 04.27 по 04.39 ч. 20.06.2013 г. Это время глубокой ночи. Согласно положений ст.164 ч.3 УПК РФ производство следственного действия в ночное время не допускается, за исключением случаев, не терпящих отлагательства. Самыляев к моменту личного досмотра был задержан уже более 7 часов и не менее 6 часов находился в здании ОП № 23, т.е. в распоряжении оперативных сотрудников и следлователя. Данное следственное действие никак нельзя расценивать как неотложное.
5. Руководствуясь необоснованными, незаконными и недопустимыми результатами ранее проведенных следственных действий, следователем было вынесено постановление о приобщению к делу в качестве вещественного доказательства билета на общественный транспорт, якобы изъятого ранее у Самыляева. Данное постановление датировано странно 16.06.2013 г. (т.7 л.д.142) Необоснованное, немотивированное постановление не может быть законным, согласно ст. 7 УПК РФ.
_________________ "Глупость не всегда делает человека злым, но злоба всегда делает человека глупым." - Франсуаза Саган
|